Феноменология зависимого поведения: от младенческой зависимости к зрелой автономии

(по материалам моей лекции на конференции Gestalt Live 2025)

Введение: зависимость как феномен человеческого бытия

Давайте начнем с самого начала — с вопроса, который звучит просто, но открывает бездну: что такое зависимость? В гештальт-подходе этот вопрос не ограничивается медицинской моделью или социологическим контекстом. Мы рассматриваем зависимость как способ существования, как форму контакта человека с миром, собой и другими.

Зависимость — это не просто патологический паттерн. Это структура личности, которая сформировалась так, что для удовлетворения своих потребностей человек вынужден прибегать к так называемой аддиктивной реализации — к особому, непрямому способу быть в контакте с реальностью.

В основе этого поведения лежит не грех, не слабость воли, а нарушение способности к контакту: трудность войти в него (преконтакт) и трудность выйти из него (постконтакт). В этом смысле зависимость — это не столько «плохая привычка», сколько форма страдания, в которой человек оказывается пленником невозможности выдержать реальность.

1. Феноменология зависимости: проскочить преконтакт, застрять в постконтакте

Если обратиться к гештальт-модели цикла контакта, то зависимый человек имеет сложности с двумя основными фазами — преконтактом и постконтактом. На этапе преконтакта — ориентировки и возбуждения — зависимый человек часто «проскакивает» этот момент.

«Если вы слышите историю: „мы встретились — и на следующий день уже жили вместе“, — это не про романтическую любовь, а про зависимый тип личности».

Преждевременное слияние заменяет процесс знакомства с реальностью другого. В постконтакте — в момент расставания — зависимый человек также не способен усвоить опыт. «Мы сходились и расходились десять раз» — это не про страсть, а про невозможность завершить гештальт.

Таким образом, зависимое поведение феноменологически проявляется как цикл контакта, в котором отсутствует возможность ни войти, ни выйти из отношений, а энергия непрерывно циркулирует внутри аффекта.

2. Витальные и транзиторные зависимости: различие между потребностью и аддикцией

Существуют витальные и транзиторные зависимости. Витальные — естественные, биологически заданные: воздух, еда, вода. Они поддерживают жизнь и не нарушают адаптацию.

Транзиторные — это зависимости, блокирующие развитие, фиксирующие человека на определённой фазе. Формирование зависимости в так называемой Миннесотской модели, ставшей основой двенадцатишаговых программ, рассматривается в 4 плоскостях, 4 сферах жизни - физиологической, психологической, социальной и духовной.

Таким образом, зависимость — это не только телесное или химическое явление, а многомерный феномен, в котором психика, тело и среда переплетены в один узел.

3. Ранние истоки зависимости: младенческая зависимость и материнский отклик

Давайте обратимся к истокам. Зависимость — не что-то, что приходит извне; это форма, в которой человек когда-то выживал.

Младенец рождается в состоянии диффузного единства с миром. У него есть только два базовых состояния: «хорошо» и «плохо». Мир откликается — через материнский ответ. Эта первая естественная зависимость — не патология, а необходимая стадия развития.

Когда мать «в себе» — не в депрессии, не в выживании, не в отчаянии — она становится для ребенка внешним органом саморегуляции. Она помогает ему распознавать потребность, а затем удовлетворять её. Так рождается базовое доверие к миру: «если мне плохо — станет лучше».

Но если мать не откликается, или откликается непоследовательно, или путает сигналы (кормит, когда нужно переодеть; сует бутылку, когда нужно утешить), — тогда формируется первичный сбой осознавания потребностей.

Если мама то справляется, то не справляется, или гиперопекающая, тревожная — скорее всего возникнет тревожно-амбивалентная привязанность.

Если мама холодная, депрессивная — то избегающая. И это часто является основой для формирования в будущем зависимого / контрзависимого поведения.

Так зависимость впервые появляется как тело боли, как невозможность понять, что со мной происходит и как это изменить.

4. Базальная тревога и фиксация: где рождается дыра, которую потом затыкают

Когда потребность не удовлетворяется адекватно, у младенца формируется базальная тревога — постоянное ожидание, что «мир небезопасен». Именно она становится внутренним двигателем всех последующих зависимостей.

Здесь можно вспомнить Эрика Эриксона: первые шесть месяцев — время формирования физической безопасности; до двух лет — психической. Если этот этап нарушен, человек теряет ощущение устойчивости бытия.

«Не возникает представления о том, что мир — нормальное, хорошее место. Поплохело — потом похорошело. Всё можно решить. Вот этого чувства не возникает».

С точки зрения гештальта, это означает, что поля опыта не замыкаются. Контакт обрывается прежде, чем он может быть ассимилирован. Дыра, оставшаяся внутри, становится постоянной точкой возбуждения — местом, где зависимость позже пустит корни.

5. От химических к эмоциональным зависимостям: лестница развития дефицита

Можно выделить три «этажа», этапа развития, на которых происходит травматизация, ведущая к формированию зависимостей в будущем:

Химические — предпосылки формируются в самом раннем возрасте (до 6 месяцев – наркотическая, до 2 лет – алкогольная).

Здесь психика еще не доросла до взаимодействия с другой психикой. Вещество — стабильный, предсказуемый объект, который всегда «под рукой», и который поможет снять напряжение, которое пока не получается снимать через надежный, утешающий контакт с другим человеком.

Поведенческие — формируются в возрасте до трёх лет: игровая, пищевая, трудоголизм, интернет, порно, ЗОЖ-аддикция.

Это зависимости от процесса — когда действие заменяет контакт. Важно понимать, что, конечно же, не сама порно-зависимость складывается до 3 лет, а в это время происходит травматизация, "залипание" психики на определенном этапе развития, что впоследствии может привезти к определенным зависимым проявлениям.

Эмоциональные и созависимые — формируются позже, когда человек уже способен к отношениям, но продолжает использовать другого как функцию для удовлетворения своих потребностей и снятия напряжения, а не взаимодействовать с ним как с субъектом, с отдельным человеком.

Таким образом, зависимость — это не о конкретном объекте (бутылке, игре, человеке), а о способе обращения с напряжением.  «Форма, в которой зависимость проявляется, — это только форма; суть остается прежней: непринятие реальности и невозможность саморегуляции».

6. Танец зависимости и контрзависимости: приближение и отдаление

В отношениях зависимость проявляется как бесконечный танец приближения и избегания. Зависимому трудно быть одному, контрзависимому — трудно быть вместе. Они находят друг друга, создавая иллюзию равновесия.

«Один бегает, другой догоняет. Один не чувствует, когда хватит, другой не выдерживает приближения. И эта музыка будет вечной».

Феноменологически это история о невозможности выдержать дистанцию и неопределенность. Истинная близость всегда включает свободный выбор и риск утраты. А зависимость — это стремление прибить бабочку булавкой, чтобы она не улетела.

7. Эмоциональная ткань зависимости: вина, стыд, обида и бесконечная жажда

Зависимое поведение неразрывно связано с аффективной дезорганизацией. Человек затоплен аффектом — «контейнер маленький, а чувства огромны». Неокортекс выключается, и логика бессильна.

«Зависимые люди очень часто говорят: я всё понимаю, но ничего не могу с собой поделать».

Чувства в зависимости — спутанные, перепутанные: злость вместо отвращения, вина вместо ответственности, обида вместо печали. Стыд становится фоном существования — ощущением собственной недостаточности. А насыщения не наступает:

«А ты меня любишь? А скажи ещё… А ещё раз…»

Любое признание проваливается в бездонную дыру — потому что внутри нет контейнера, способного удержать тепло.

8. Терапия зависимости: не избавление, а расширение выбора

Гештальт-подход не ставит задачу «избавиться» от зависимости. Задача — расширить арсенал реагирования и вернуть способность выбирать.

«Наша цель в терапии — не искоренить, а расширить арсенал способов удовлетворения потребностей. Распознать, что со мной, и найти новые формы, кроме одной, которая привела не туда».

Работа идет не против зависимости, а за осознавание, за возвращение способности чувствовать, различать, выдерживать. Таким образом, зависимость перестает быть врагом — она становится дверью, через которую человек может вернуться к себе.

9. Привязанность и зависимость: различие между любовью и удержанием

Люди часто путают зависимость и здоровую привязанность, которая является важным навыком и свойством здоровой психики. Это различие принципиально:

«Главное отличие — в уровне напряжения. Чем меньше напряжение, тем больше свободы для чувств».

Привязанность предполагает выбор: «Я люблю тебя, и мне с тобой хорошо, но я выживу и без тебя». Зависимость говорит: «Если ты уйдешь — я умру».

Привязанность возможна только при доверии и автономии. Зависимость — при контроле и страхе. В этом различии проходит граница между зрелостью и регрессом.

Заключение: из зависимости в контакт

Таким образом, зависимость — не чужеродный дефект, а отголосок самой первой связи с миром. Когда-то она была способом выживания. Но если младенческая зависимость должна завершиться формированием доверия, то взрослая зависимость — это застревание на ранней фазе развития.

Гештальт-терапия возвращает человеку возможность быть в контакте с собой и с другими, не разрушаясь и не теряя себя. Она не борется с зависимостью, а помогает ей трансформироваться в осознанность, в способность к выбору, в свободу.

«В детстве зависимость — естественный этап. В зрелости — это приглашение вернуться к себе. Не к иллюзии всемогущей мамы, а к реальной, живой связи, где можно быть с другим, оставаясь собой».